И сладкий рулет пока что никем не украден
Это будет фанфик без шапки и без названия. ТМП, я убилась об эту заявку, как личность.Мира бежит по коридору третьего этажа. Чадящие факелы почти не освещают его, лишь отбрасывают на стены длинные зловещие тени. Мира бежит из Выручай-комнаты, где она осталась одной из последних, кто вызвался проследить, что все младшекурсники целые и невредимые покинули замок через скрытый за портретом тайный ход. Аберфорт о них позаботится. Мира сама еще несовершеннолетняя, и преподаватели собирались отправить ее в безопасное место вместе со всеми. Несмотря даже на то, что она состояла в Армии Дамблдора. Несмотря на то, что им с Нортоном за этот год удалось совершить практически невозможное. Несмотря на то, что ее отец был героем войны, а ей не раз говорили, что она похожа на Сириуса также, как Гарри был похож на Джеймса. Наверное, это сходство каким-то мистическим образом роднило ее с Мальчиком-Который-Выжил, и теперь, когда он все же пал от рук Пожирателей Смерти, Мира не собиралась отступать. Она должна сражаться, как сражался он. Как сражался ее отец. Как сражается любой истинный гриффиндорец, желая защитить то, что он любит. Пусть даже пять лет назад он упросил Шляпу отправить его на Слизерин...
Мира бежит. Еще один лестничный пролет. Снаружи гремят взрывы, и стены замка дрожат, будто бы темные волшебники вознамерились разобрать Хогвартс по камушку. Но Мира почти их не слышит, в ушах гулко стучит кровь в такт ее шагам. Сердце бешено колотится, дыхание давно сбилось, и уже начинает покалывать в боку, но Мира бежит. Она еще не видит врага, но понимает, что защитный барьер пал и они прорвались. Мира бежит в холл замка, потому что каждый волшебник, способный держать палочку, сейчас на счету. Мира бежит, и в глубине души уже знает, что шансов пережить эту ночь у нее немного, но сейчас она просто должна бежать. Найти Нортона, убить змею, сдержать захлестнувшую школу волну темных сил, сделать хоть что-нибудь. И Мира бежит навстречу своей судьбе, прямо в холодные костлявые объятия смерти.
Внизу уже кипит битва, она врывается в нее, словно маленький рассерженный вихрь. Ей абсолютно плевать, что у девчонки-подростка нет шансов против своры озлобленных бандитов. Ей плевать, что все они взрослые темные маги, у которых боевой опыт в разы больше, чем у любого школьника. Ей плевать на благородное дуэльное искусство, которому ее обучали. Она знает, что если долго лупить по толпе врагов Ступефаем, то рано или поздно в кого-нибудь да попадешь. Она плохо понимала в тот момент, что вообще делает. Ее состояние было похоже на боевой транс, когда не остается уже ни боли, ни страха, а есть только враг, которого нужно уничтожить. Любой ценой.
Мира потеряла счет времени. Казалось, что эта битва не закончится никогда. Ее оттеснили в один из коридоров, где она была вынуждена одна сражаться против двоих Пожирателей. Этим было далеко до элиты вроде Долохова или Лестрейнджа. На штурм Хогвартса Лорд отправил немало неизвестно где набранного пушечного мяса. Хотя, конечно, им удалось изрядно измотать Миру, прежде чем благополучно сложиться на холодный каменный пол. Мира прислонилась спиной к стене и практически сползла по ней. Нужно было остановиться и подумать, что делать дальше. Продолжать махать палочкой не было толку, все равно что бороться с ветряными мельницами, рубить головы гидре в то время как нужно было бить в сердце. Ей нужно было совсем немного времени, но его-то как раз и не было. Противоположная стена разлетелась, чуть не засыпав Миру осколками и каменной крошкой. Мира закашлялась и вскочила на ноги, готовая защищаться от какой угодно опасности. Но из облака пыли появилась та, кого она одновременно ждала и боялась увидеть. Боялась не потому, что Беллатрикс была одним из самых сильных боевых магов современности и совершенно чокнутой ведьмой, а потому что все-таки сложно было поднять палочку на родную тетку, пусть даже окончательно выжившую из ума. Дома Мира старалась скрывать свою принадлежность к Армии Дамблдора, дабы спокойно заниматься шпионажем, хотя когда-то давно по детской глупости и выдала свои взгляды на проблему маглорожденных, так схожие со взглядами ее отца. Семья тогда ее очень осуждала, но теперь Мира стала старше, умнее, и пела в уши родителям то, что они хотели слышать. Хотя Драко все равно в школе не мог не замечать, что она продолжает общаться с теми, кого аристократия считала недостойными. И снова начинались скандалы и упреки, хоть вообще домой не приезжай. Что Мира и сделала, сбежав вместе с Нортоном искать хоркруксы после того, как под Рождество они ограбили хранилище Лестрейнджей. С тех пор, как она украла ее волос для оборотного зелья, Мира впервые видела Беллатрикс.
- И ты здесь, - тетка как-то странно улыбается, и глаза ее нездорово блестят, - мелкое отродье, позор семьи Блэков.
- На себя посмотри, - огрызается Мира, и алый луч заклятия врезается в стену в паре сантиметров от ее головы. Мира едва успевает упасть и закрыть голову руками. В стене остается выбоина.
- Вот уж не знаю, чем думала Нарцисса, когда спуталась с нашим братцем, - продолжала предаваться воспоминаниям Беллатрикс, подходя ближе и вглядываясь в лицо Мирцеам. - Мерлин, как ты на него похожа... Такая же глупая, жалкая и никчемная.
- Закрой рот! Мой отец был героем!
Дребезжащий смех Беллатрикс, кажется, перекрывает даже грохот творящегося вокруг хаоса.
- Ну конечно! Видела бы ты, как этот герой умолял Темного Лорда пощадить его и принять в наши ряды. Как этот трус трясся, стараясь спасти свою шкуру.
- Ты лжешь, - сверкнула глазами Мира, не желая больше выслушивать бредни и клевету.
- Наивная девчонка, - Белла присела рядом с ней, проводя кончиком палочки по лицу. - Тебе сказали, что он погиб на секретном задании в Ставке Пожирателей Смерти. Думаешь, я не видела, как ты смотришь на каждого из нас и гадаешь, от чьей же руки пал твой дражайший папочка? Так вот я скажу тебе, - Беллатрикс наклонилась к ее уху и прошипела. - Это я убила его.
Вот. И. Все. Тайна, которую она пыталась разгадать с того самого момента, как выяснилось, кем был ее отец, была открыта. То, до чего не добрались авроры при допросе. То, что скрывала от нее мать, а может, и сама не знала. То, что порой не давало ей уснуть ночами, когда при свете Люмоса она разглядывала старые колдографии отца и все спрашивала и спрашивала один и тот же вопрос. Но колдографии не отвечали.
По щекам ее катятся слезы, а Беллатрикс все смеется и смеется - истерически и злорадно. Она вновь переживает тот момент, то наслаждение, и за это Мира ненавидит ее еще больше.
- Авада Кедавра!
Говорят, смертельное заклятие редко у кого получается с первого раза. Говорят, для того, чтобы научиться ему необходимо какое-то особое состояние, истинное желание убить кого-то. Единственным желанием Миры в тот момент было выключить наконец этот безумно раздражающий смех. Выключить его навсегда. И Беллатрикс умолкла. И сразу стало как-то тихо, хотя вдали еще кипела битва за Хогвартс. Кажется, Беллатрикс даже не успевает понять, что произошло, безжизненное тело с гулким стуком падает рядом с Мирой. Та не чувствует ничего. Ни радости, ни сожаления. Осталось только ощущение пустоты. Словно сомнамбула она бредет по коридору и не замечает, что из пробоины в стене появляется человек в маске. Зеленый луч бьет ее в спину.
***
Свет. Свет заливает все вокруг. Мира стоит на вокзале Кинг-Кросс, который отчего-то весь белый-белый, а она отчего-то не в школьной форме, а в старой толстовке и драных джинсах. И даже как-то стыдно ступать по белоснежному мрамору в этих убитых тяжелых ботинках. Паровоз свистит, собираясь трогаться в путь, и Мира думает, что пора бы поторопиться. Дверь ближайшего вагона приоткрыта. Молодой парень стоит, прислонившись к стене, и улыбается ей. Улыбается точно такой же улыбкой, какую она порой ловила в зеркале, в витринах магазинов или даже в чашке чая. Он улыбается и молчит, а Мира смотрит на него и не может отвести взгляд. Как будто бы ее собственные серые глаза смотрят на нее в ответ. Смотрят так, как никто на нее никогда не смотрел. И хочется остановить мгновение и остаться вот так стоять навсегда, но даже после смерти это невозможно. Она делает шаг ему навстречу.
- Папа.
Мира бежит. Еще один лестничный пролет. Снаружи гремят взрывы, и стены замка дрожат, будто бы темные волшебники вознамерились разобрать Хогвартс по камушку. Но Мира почти их не слышит, в ушах гулко стучит кровь в такт ее шагам. Сердце бешено колотится, дыхание давно сбилось, и уже начинает покалывать в боку, но Мира бежит. Она еще не видит врага, но понимает, что защитный барьер пал и они прорвались. Мира бежит в холл замка, потому что каждый волшебник, способный держать палочку, сейчас на счету. Мира бежит, и в глубине души уже знает, что шансов пережить эту ночь у нее немного, но сейчас она просто должна бежать. Найти Нортона, убить змею, сдержать захлестнувшую школу волну темных сил, сделать хоть что-нибудь. И Мира бежит навстречу своей судьбе, прямо в холодные костлявые объятия смерти.
Внизу уже кипит битва, она врывается в нее, словно маленький рассерженный вихрь. Ей абсолютно плевать, что у девчонки-подростка нет шансов против своры озлобленных бандитов. Ей плевать, что все они взрослые темные маги, у которых боевой опыт в разы больше, чем у любого школьника. Ей плевать на благородное дуэльное искусство, которому ее обучали. Она знает, что если долго лупить по толпе врагов Ступефаем, то рано или поздно в кого-нибудь да попадешь. Она плохо понимала в тот момент, что вообще делает. Ее состояние было похоже на боевой транс, когда не остается уже ни боли, ни страха, а есть только враг, которого нужно уничтожить. Любой ценой.
Мира потеряла счет времени. Казалось, что эта битва не закончится никогда. Ее оттеснили в один из коридоров, где она была вынуждена одна сражаться против двоих Пожирателей. Этим было далеко до элиты вроде Долохова или Лестрейнджа. На штурм Хогвартса Лорд отправил немало неизвестно где набранного пушечного мяса. Хотя, конечно, им удалось изрядно измотать Миру, прежде чем благополучно сложиться на холодный каменный пол. Мира прислонилась спиной к стене и практически сползла по ней. Нужно было остановиться и подумать, что делать дальше. Продолжать махать палочкой не было толку, все равно что бороться с ветряными мельницами, рубить головы гидре в то время как нужно было бить в сердце. Ей нужно было совсем немного времени, но его-то как раз и не было. Противоположная стена разлетелась, чуть не засыпав Миру осколками и каменной крошкой. Мира закашлялась и вскочила на ноги, готовая защищаться от какой угодно опасности. Но из облака пыли появилась та, кого она одновременно ждала и боялась увидеть. Боялась не потому, что Беллатрикс была одним из самых сильных боевых магов современности и совершенно чокнутой ведьмой, а потому что все-таки сложно было поднять палочку на родную тетку, пусть даже окончательно выжившую из ума. Дома Мира старалась скрывать свою принадлежность к Армии Дамблдора, дабы спокойно заниматься шпионажем, хотя когда-то давно по детской глупости и выдала свои взгляды на проблему маглорожденных, так схожие со взглядами ее отца. Семья тогда ее очень осуждала, но теперь Мира стала старше, умнее, и пела в уши родителям то, что они хотели слышать. Хотя Драко все равно в школе не мог не замечать, что она продолжает общаться с теми, кого аристократия считала недостойными. И снова начинались скандалы и упреки, хоть вообще домой не приезжай. Что Мира и сделала, сбежав вместе с Нортоном искать хоркруксы после того, как под Рождество они ограбили хранилище Лестрейнджей. С тех пор, как она украла ее волос для оборотного зелья, Мира впервые видела Беллатрикс.
- И ты здесь, - тетка как-то странно улыбается, и глаза ее нездорово блестят, - мелкое отродье, позор семьи Блэков.
- На себя посмотри, - огрызается Мира, и алый луч заклятия врезается в стену в паре сантиметров от ее головы. Мира едва успевает упасть и закрыть голову руками. В стене остается выбоина.
- Вот уж не знаю, чем думала Нарцисса, когда спуталась с нашим братцем, - продолжала предаваться воспоминаниям Беллатрикс, подходя ближе и вглядываясь в лицо Мирцеам. - Мерлин, как ты на него похожа... Такая же глупая, жалкая и никчемная.
- Закрой рот! Мой отец был героем!
Дребезжащий смех Беллатрикс, кажется, перекрывает даже грохот творящегося вокруг хаоса.
- Ну конечно! Видела бы ты, как этот герой умолял Темного Лорда пощадить его и принять в наши ряды. Как этот трус трясся, стараясь спасти свою шкуру.
- Ты лжешь, - сверкнула глазами Мира, не желая больше выслушивать бредни и клевету.
- Наивная девчонка, - Белла присела рядом с ней, проводя кончиком палочки по лицу. - Тебе сказали, что он погиб на секретном задании в Ставке Пожирателей Смерти. Думаешь, я не видела, как ты смотришь на каждого из нас и гадаешь, от чьей же руки пал твой дражайший папочка? Так вот я скажу тебе, - Беллатрикс наклонилась к ее уху и прошипела. - Это я убила его.
Вот. И. Все. Тайна, которую она пыталась разгадать с того самого момента, как выяснилось, кем был ее отец, была открыта. То, до чего не добрались авроры при допросе. То, что скрывала от нее мать, а может, и сама не знала. То, что порой не давало ей уснуть ночами, когда при свете Люмоса она разглядывала старые колдографии отца и все спрашивала и спрашивала один и тот же вопрос. Но колдографии не отвечали.
По щекам ее катятся слезы, а Беллатрикс все смеется и смеется - истерически и злорадно. Она вновь переживает тот момент, то наслаждение, и за это Мира ненавидит ее еще больше.
- Авада Кедавра!
Говорят, смертельное заклятие редко у кого получается с первого раза. Говорят, для того, чтобы научиться ему необходимо какое-то особое состояние, истинное желание убить кого-то. Единственным желанием Миры в тот момент было выключить наконец этот безумно раздражающий смех. Выключить его навсегда. И Беллатрикс умолкла. И сразу стало как-то тихо, хотя вдали еще кипела битва за Хогвартс. Кажется, Беллатрикс даже не успевает понять, что произошло, безжизненное тело с гулким стуком падает рядом с Мирой. Та не чувствует ничего. Ни радости, ни сожаления. Осталось только ощущение пустоты. Словно сомнамбула она бредет по коридору и не замечает, что из пробоины в стене появляется человек в маске. Зеленый луч бьет ее в спину.
***
Свет. Свет заливает все вокруг. Мира стоит на вокзале Кинг-Кросс, который отчего-то весь белый-белый, а она отчего-то не в школьной форме, а в старой толстовке и драных джинсах. И даже как-то стыдно ступать по белоснежному мрамору в этих убитых тяжелых ботинках. Паровоз свистит, собираясь трогаться в путь, и Мира думает, что пора бы поторопиться. Дверь ближайшего вагона приоткрыта. Молодой парень стоит, прислонившись к стене, и улыбается ей. Улыбается точно такой же улыбкой, какую она порой ловила в зеркале, в витринах магазинов или даже в чашке чая. Он улыбается и молчит, а Мира смотрит на него и не может отвести взгляд. Как будто бы ее собственные серые глаза смотрят на нее в ответ. Смотрят так, как никто на нее никогда не смотрел. И хочется остановить мгновение и остаться вот так стоять навсегда, но даже после смерти это невозможно. Она делает шаг ему навстречу.
- Папа.
Ты прелесть.