[Le-miroir-de-l-ame]

И наконец-то я дописала первую главу фанфика про мою мерисью) Вообще-то изначально он должен был быть про истинную любовь, но пока все про какие-то разборки на пустом месте. Всю биографию моей мерисьи из мира CtD я нежно люблю, и в ней много моментов, на которых хочется остановиться подробнее...

Глава 1

Он был первым вампиром, которого я встретила в своей жизни. Возможно, не стоило больше половины времени проводить во фригольдах, и чаще выбираться в реальный мир. Возможно, тогда я еще не умела их распознавать, или не не так давно обращенные птенцы на первый взгляд не слишком-то отличались от людей, но этот вампир всегда выделялся в любой толпе. Он либо притягивал взгляды и почти нездоровое любопытство людей, либо напротив заставлял их обходить его стороной. От него веяло трехсотлетней Банальностью, но в то же время чем-то таким темным, необъяснимым, опасным и очень хищным. Будучи тогда еще Благой, я ничего не знала о Темном гламуре, но то, какой ажиотаж он вызывал среди смертных... Потомок датских баронов, частный коллекционер, меценат, ценитель искусств - все это я узнала за первые пять минут выставки, просто стоя рядом с группой сплетничающих дам. И, наверное, мне сразу стоило бы понять, что стоит держаться от него подальше, но благоразумие - не самая сильная черта Дома Фиона.
В тот вечер я пришла на открытие выставки "Горизонт событий" Ричарда Росса. Риччи - мой недавний протеже, начинающий художник-сюрреалист, чокнутый словно Мартовский Заяц. Уж не знаю было ли дело в кокаине, или он правда мог видеть Грезу, но критиков уже успело впечатлить его альтернативное мышление и свежий взгляд. Эта выставка была посвящена внеземным цивилизациям. Пока ведущий вещал публике что-то на тему того, как юный мэтр дошел до жизни такой, Риччи расхаживал в толпе в невероятном футуристическом наряде и внешне очень вписывался в общий колорит экспозиции.
Однако, мое внимание тогда сосредоточилось не на эксцентричном художнике. Не знаю, как я поняла, что передо мной именно вампир, прежде я немало о них слышала, в основном страшные истории про некое объединение под названием Шабаш, и это были полные отморозки. Зачем бы он сюда ни приехал, слишком много труда было вложено в это в эту выставку, а собравшиеся люди были слишком ценны для нас, чтобы отдавать их на ужин вампиру. Не то чтобы я имела предубеждения против каких-то видов Расточителей, но... все они так или иначе относились к числу потенциальных угроз.
- Риччи, я слышала, сюда приехал коллекционер из Европы, прими мои поздравления. Ты нас не познакомишь?
- Я без понятия, чего он сюда притащился. Чертовы торгаши только делают на искусстве деньги, на то, что действительно ценно, им плевать.
Этому талантливому мальчику катастрофически был нужен такой вот торгаш, чтобы обеспечивать ему кусок хлеба. Сам он был не способен отвлекаться от пребывания в мире своих идей на низменные материи, за что я его особенно ценила.
- Не будь таким злым. В конце концов, он твой гость.
И подхватив художника под локоток, я направилась в сторону вампира. Гость скромно стоял в уголочке, не участвуя в событиях и обозревая толпу, как затаившийся хищник, в руках у него был какой-то коктейль, который он, разумеется, не пил. Я лучезарно улыбалась и старалась всем своим видом демонстрировать дружелюбие. Таков один из шести законов Эшеата - гостеприимство. Впрочем, согласно тому же закону, не возбраняется вышвырнуть гостя за порог, если он начинает досаждать хозяевам, а в особенно сложных случаях и открутить ему голову.
- Мия, познакомься, Эрик Фитингоф. Эрик, это Амелия Стоун, моя муза.
Эрик смерил меня насмешливым взглядом.
- Значит, Вы - источник вдохновения для этих замечательных картин? Вы не слишком-то похожи на пришельца.
- Только на первый взгляд. Непросто, знаете ли, быть пришельцем, приходится соблюдать Маскарад...
Он никак не выразил удивления, но посмотрел на меня чуточку более пристально, чем следовало бы.
- Каждой планете для жизни нужно ее Солнце, - развел руками Риччи.
- Конечно. Все живое любит солнце. Вы согласны, Эрик?
- Несомненно.
Уже тогда, глядя на него, я прекрасно понимала, что этот вампир способен вырвать мне печень одним клыком, но когда чертово Неблагое наследие поднимало голову, меня было уже не остановить.
- У вас большое будущее, мистер Росс, - он переключил свое внимание на Риччи. - Не знаю, как насчет критиков, но отцы-основатели направления определенно оценили бы глубокий символизм, скрытый в фантасмагории Ваших миров.
- Вы так говорите, будто были знакомы с ними лично.
Когда-нибудь неумение вовремя прикусить язычок меня погубит. Эрика это все явно начинало утомлять.
- Быть может, что и так, - спокойно ответил он.
- Если понимаешь творчество человека, можно сказать, знаешь его самого, - Риччи продолжал болтать, не замечая опасных искр между мной и Эриком. "Я знаю, кто ты, так что лучше держись подальше" - "Я знаю, что ты знаешь. И что же ты будешь теперь делать?". Буквально через пару минут "второго Дали" у нас похитили для интервью, и мы с Эриком остались вдвоем.
- Вы чрезвычайно проницательная девушка, мисс Стоун, - сказал он наконец.
- Мы, пришельцы, и не на такое способны.
По губам Эрика скользнула опасная усмешка.
- Во многом знании - многие печали.
- Печалей я не боюсь.
Он наклонился совсем близко к моему уху и спросил едва слышно:
- Меня ты тоже не боишься?
Вот высокомерный мудак! Наглость и самоуверенность я всегда терпеть не могла, оставляя себе эксклюзивное право на эти чудесные качества характера.
- Не будем устраивать сцены на людях.
И я уверенным шагом направилась к выходу.
Ночи той поздней весной были уже теплые, впрочем, я в любое время года считала Лос-Анджелес маленьким кусочком рая на земле. За городом на таком ясном небе, наверное, хорошо видны звезды, хотя здесь всегда считали, что звезды зажигает именно город. Город, где расположена знаменитая "Фабрика Грез", наполняющая это место Гламуром и заставляющая самых разнообразных Китэйнов слетаться сюда, словно мотыльки. И люди сюда приезжают такие же - зачастую без всяких ясных планов и перспектив, а иногда и вовсе без гроша за душой, ведомые только своей мечтой и надеждой. Конечно, не всем надеждам суждено сбыться, но сколько этот город видел падений и взлетов, головокружительных успехов и сокрушительных поражений! Я люблю этот город. И не только потому, что родилась здесь.
- И что же мне хочет сказать маленькая мисс "ищу самый мучительный способ умереть"?
Я глубоко вдохнула свежий ночной воздух. Мысли о городе на время отвлекли меня от насущных проблем, которые, увы, никуда не делись и не собирались раствориться в ночи сами собой. А как было бы замечательно! Я обернулась к вампиру и сказала сладким голосом:
- Она хочет сказать, что жизни пришедших на выставку ей весьма дороги, и она будет очень, очень расстроена, если с этими людьми что-нибудь случится.
По выражению его лица сложно было что-то понять. Эрик был слегка удивлен, отчасти раздосадован, немного зол, и в то же время чрезвычайно спокоен.
- Разве я им угрожал?
- Ну разумеется, не картины же Вы сюда пришли смотреть.
- Представьте себе. Как по мне, так картины имеют куда большую ценность, чем люди.
- Ну так покупайте свои картины и про... хм, и счастливого пути Вам обратно в Европу, мистер Фитингоф!
Глаза в глаза. Напряжение этого разговора так стремительно нарастало, что уже почти полетели искры. Мельком я отметила, что глаза у вампира серые, цвета грозового неба, такие же, как мои собственные, и между ними уже начинали летать молнии, будто при сближении электрических зарядов.
- Я бы на вашем месте аккуратнее выбирал выражения. Этот фарс начинает мне надоедать.
- Ладно, сформулирую яснее для неторопливо соображающих - это мои люди и я буду их защищать, так что лучше не стой у меня на пути.
Я опомниться не успела, как оказалась буквально впечатанной в стену, вампир держал меня за горло, почти приподнимая над землей. Движения его было сверхъестественно быстрыми, и все, что я смогла сделать - это инстинктивно вцепиться ногтями в руку, расцарапывая ее до крови. Чертов кровосос даже бровью не повел.
- А теперь слушай меня внимательно, детка, - в глазах его мелькнуло что-то такое, что они называли Взгляд Ужаса, и на смертных он действовал безотказно, но благословение моего дома надежно защищало меня от всех видов страха. - Ты боишься меня до дрожи, поэтому сейчас будешь бежать отсюда так быстро, как только можешь, и молиться, чтобы я тебя не догнал.
- Да пошел ты, - прохрипела я и трижды щелкнула пальцами.
Я с детства нежно люблю искусство Изначальности. И если его первый уровень, позволяющий разговаривать с предметами, казался мне до дикости бесполезным, то управление стихиями выручало в самых непредсказуемых ситуациях. Из моей ладони вырвался сгусток пламени, поджигая вампиру рукав. Тот отпрянул, зашипев от боли и стиснув зубы. К счастью, я не поняла, что он сказал на неизвестном мне языке, но, пожалуй, я и не хотела этого знать. Сбить пламя у Эрика не получилась, поэтому он просто оторвал рукав от рубашки, открывая страшные не заживающие ожоги. Огонь наносит вампиру не поглощаемый урон, и я злорадно подумала, что пусть скажет спасибо, что это был рукав, а не брюки.
- Кто ты такая? Маг? - если бы не раненая рука, он бы давно на меня кинулся и шею свернул.
- Я только учусь, - огрызнулась я, потирая горло. Синяки точно останутся.
Какое-то время мы буравили друг друга взглядом, понимая, что легкой победы не будет, и размышляя о том, какую цену каждый готов заплатить для удовлетворения собственного самолюбия.
- Ну... ладно, мы оба погорячились, - первая пошла на попятный я. - Просто не надо никого трогать на моей выставке, и разойдемся, миром, идет?
- Ну уж нет, теперь я должен поесть, чтобы залечить раны! Но можешь успокоиться, мы предпочитаем не убивать мирное население.
- Почему? Ты ведь сказал, что людей ни во что не ставишь.
- Тебе-то какая разница? - но несмотря на дурное расположение духа, Эрик все же изволил объяснить. - Люди по большей части просто мусор, но чем больше бессмысленной жестокости, тем больше шанс потерять рассудок и оказаться во власти Зверя.
В ответ я покивала с умным видом. Китэйены тоже умеют слетать в катушек ярко и с размахом, мы-то уж знаем в этом толк.
- Можешь укусить меня.
Не знаю, зачем я это предложила. Честно. Быть может, дело в неуемном авантюризме и постоянном желании играть с огнем, а быть, может мне было любопытно побольше узнать о существах, которых я не понимаю, или же этот вампир просто был слишком красивым, чтобы устоять... Периодически у меня в голове случаются какие-то судороги, и я намеренно ввязываюсь во что-то опасное, совершенно теряя инстинкт самосохранения. Самые отчаянные из Фиона долго не живут.
- Отважное самопожертвование ради несчастных смертных, - недоверчиво хмыкнул Эрик.
- Как хочешь. Дважды предлагать не буду, - пожала плечами я.
Только намного позже я поняла, что отказаться у него тогда не было ни единого шанса. Не только у моего Дома есть особенности и слабости, у вампиров тоже. И клан Эрика состоял из эстетов, больше всего на свете ценящих красоту, ну а ши... Чтож, даже самые черствые и приземленные создания не смогут не заметить поразительную красоту нашего кита. Между собой мы воспринимаем это, как должное и как норму вещей, однако, прекрасно знаем, какой эффект производим на остальных, и что уж там, порой открыто этим пользуемся.
Здоровой рукой Эрик неспешно убрал мои волосы назад, открывая шею. Выражение лица у него при этом было хищное и очень недоброе, так что я в который раз прокляла свое безрассудство, но что уж теперь. Стоя в каком-то безлюдном проулке посреди шумного ночного города я отчетливо слышала биение своего пульса. Эрик легко коснулся моей шеи губами, прикосновение это отдавало холодом, а дорогой парфюм так и не смог до конца скрыть едва уловимый запах смерти. Он был созданием ночи, темным и опасным, одновременно притягательным и отталкивающим... А потом я закрыла глаза и почувствовала, как кинжально-острые клыки вампира вспарывают мне кожу.
Уж не знаю, откуда взялись слухи про удовольствие до дрожи и сладострастные судороги... Очевидно, знания этих людей о вампирах ограничиваются прочтением ширпотребных любовных романов и подкрепляются собственной безграничной фантазией. По своему опыту могу сказать одно: когда тебе прокусывают шею - это больно. А истекать кровью в чей-то рот - довольно мерзко. А чувствовать себя при этом едой - весьма унизительно. Говорят, что смертные после укуса погружаются в транс, и эти воспоминания стираются из их памяти. Им повезло! На меня никакая ментальная магия вампиров почему-то не распространялась, и я помню больше, чем хотелось бы. В ту ночь я поняла, что подобное общение с вампирами - удовольствие очень на любителя, и что к любителям я не отношусь.
Когда Эрик наконец отпустил меня, я инстинктивно зажала рану ладонью, но кровь почему-то не текла. Его раны тоже зажили, хотя выражение лица было абсолютно отсутствующее. Он смотрел сквозь меня пустыми глазами и ни на что не реагировал.
- Эй, Эрик, - я помахала рукой у него перед носом и потрясла за плечо. Эрик несколько раз удивленно моргнул, огляделся и в полнейшем замешательстве выдал:
- Где я?